Синевирское озеро
Среди дремучего леса стояла избушка, а в ней человек жил, по имени Николай, со своей женой Марией. Жили здесь уже четырнадцать лет, и господин, которому принадлежали окрестные леса, о них ничего не знал.
Николай и Мария имели сына Ивана. Родился он скоро после того, как родители поселились в лесу. Сначала нуждались, есть было нечего, и для Йванка добывали по несколько яичек, ловили ему птиц, зайцев. Работали тяжело, а ели только то, что давала природа, лес. Бывало, рыбу поймают в реке, иногда удавалось и дикого вепря поймать. Вепря ловили так: выкапывали яму, ограждали со всех сторон и только подход к ней оставляли свободным.
А за четыре года постепенно накопили и на корову, телку, кобылу, две козы и несколько овец. Тогда уже себе поставили домик, выкорчевали вокруг лес, отгородили поле. Посадили картофель, посеяли рожь и овес. И пришел достаток. И мяса хватало, из дичи, — когда требовалось Николай, охотился и приносил зайца, серну или оленя. Мария сидела дома, пряла, играла с малым пятилетним Иваном.
Ваня рос, набирал силу. Отец приходил с охоты, брал его на руки, похлопывал, давал в руки ружье. И имели отец с матерью большую радость.
Когда уже Йванко хорошо подрос, ходил с отцом на охоту. Умел точно целиться и упражнялся в стрельбе так, что попадал в точку на дереве. Когда достиг семнадцати лет, был уже прекрасным стрелком.
А тогда умер господин Челецка, которому принадлежала вся земля вокруг. Наследником его был сын Олодар. Люди знали от барских слуг, Олодар учился в Будапеште, и то чужой город совсем его испортил. Это было видно уже из его поведения и речи.
Новому господину люди приносили подарки. Поскольку такой обычай был тогда — то дарить своему господину. А господин себе все записывал, и тот, кто дал больший или лучший подарок, имел немного спуска в уплате налогов.
Николай не знал, что подарки должны приносить только подданные. Он взял оленьи рога, шкурку дикой кошки, сделал чучело горного орла и пошел к барскому двора.
Господин радушно принял подарки, похвалил Николая, затем спросил, как зовется. Услышав, что это подарки от Николая Полисника, господин захотел знать еще и число Миколиной дома. Но числа лесная избушка не имела. Удивился господин, такое услышал, — как может быть, чтобы на его имения был человек, ему не подданый? И вдруг предупредил, что Николай будет платить налог за охоту, а также оклад по волам, за ульи и три дня в неделю работать на господина. Николай отговаривался, что живет далеко и не сможет приходить на работу. Но господин дал на то совет: нанять за себя рабочего.
Печальный вернулся Николай домой. Сел за стол и вспоминал, как в молодости, когда еще был сильным и здоровым, ходил работать к господину. А теперь, спустя много лет, его постигла та же участь. А то было, что здесь, в заброшенном уголке, его пройдет и повинность.
Мария подала ужин и вдруг заметила, что с Николаем то не так. И Иван спросил, как ходилось.
Махнул Николай рукой, сказал:
— Пришла и наша беда, господин хочет, чтобы я ходил к нему на работу. А я уже вдоволь на барском наработался.
Договорил и начал есть.
Выспрашивала Мария, как это произошло, но Николай не отвечал.
На второй день пошел Николай с сыном в лес. Было это под зиму, можно было поймать Тетерюка и рябчика.
Тихо прошла над лесом осень и зима.
И снова начало солнце пригревать, снег таял. Наступила снова красная верховинская весна, полная свежести и цветов.
Николай имел полно работы в огороде. Когда закончил работу, начал собираться с Иваном в путь по реке к Беловарцову. Дорога по воде продолжалась три недели.
Подготовил плот, на нем поставил хижину из оленьей кожи и загородку для двух лошадей — от мели плот придется тянуть, а назад из Хуста возвращаться на лошадях, потому что плыть Тереблей против течения невозможно.
Николай настелил на плоту обтесанные доски и отправился однажды утром в путь. Думал запастись оружием с патронами и для Марии какие подарки привезти. Отплыли с таким расчетом, чтобы пройти барский дворец еще до восхода солнца, позже могут их заметить.
Аккурат вовремя удалось им проплыть.
Мария осталась дома одна. Ухаживала за скотом, возилась на огороде с картошкой, зеленью, бобами. Ждала, что Николай привезет муки на ежедневный корм, а может, и белой муки на праздничный калач.
Держалась все время около дома. Однажды появились барские гайдуки. Они сразу догадались, что мужа дома нет — потому что дом был закрыт, а хозяйка сидела возле дома на солнце. Потребовали гайдуки от Марии, чтобы налог сразу оплатила, а на завтра с сыном и мужем к барской работе стала.
И ответила Мария, с семьей живет здесь много лет, а налогов не платила, потому что не имеет перед господином повинности. Гайдуки долго с ней не церемонились, забрали, что было лучше из одежды, свитки полотна и собрались прочь. И нехотя Мария проговорилась, что Николай отправился с сыном рекой с кедровыми досками и с другим товаром в Беловарцов. Это разозлило гайдуков: как же так, Николай отправился в дальний путь без барского разрешения? И разбежались гайдуки по подворью, начали отгонять скот. Некоторые опустошали огород. «Не надо»,- умоляла их Мария — будто и не слышали, повернулись к ней спиной.
Тогда Мария пошла в кладовую, взяла ружье, вернулась и снова стала возле дома. Решительно попросила гайдуков идти немедленно своей дорогой. И гайдуки только смеялись — мол, и в дерево не попадет, не то что в человека. Они продолжали делать свое.
А было их пятеро.
НЕ умоляла больше Мария, выстрелила.
Схватились гайдуки за сабли, бросились к ней. Теперь Мария уже стреляла в них. Двух убила. Остальные трое схватили мертвых, бросили их на коней и галопом помчались к господину.
Услышав господин, что произошло, приказал Николая побить, а сына его немедленно отправить на войну. Но потом передумал: лучше с местью выждать, пока Николай вернется и даст повод взять. Ибо заслужила казни сама только Мария.
И в лесной избушке снова стало спокойно. Мария мирно жила дальше.
А Николай с сыном как раз в это время выгодно продали доски, оленьи рога, мех из диких зверей. Одну половину плота заложили накупленимы товарами и отправились по Тисе в Хуст. Там продали плот на дрова. С Хуста отправились на лошадях, продукты везли с собой.
Когда вернулись домой, в Верхней Синевир, пересказала им Мария, о барских гайдуках и почему те приходили.
Разозлился Николай, направился прямо к барскому дворцу. Слугам сказал, что неотложный разговор с господином, и то только один на один. Господин не хотел допускать Николая к себе. И Николай не сдавался, доказывал, что имеет очень важное слово и перед слугами его говорить не может.
Только тогда господин позволил впустить Николая к нему в отдельную комнату.
Первым делом Николай спросил господина, какому праву тот требует от него налога — от человека не подчиненного, как господин вообще посмел посылать гайдуков, чтобы от простого человека брали вместо налога одежду и скот.
Слова эти только разозлили господина. Посоветовал язык держать за зубами, иначе придется силой рот закрывать…
Через минуту Николай вышел из дворца. Слугам сказал, что господин о чем-то размышляет, и те его выпустили.
Тогда Николай не думал о себе, только о жене и сыне.
Слуги долго ждали, когда господин выйдет. Но до самого вечера не дождались. Сказали об этом жене господина. Она зашла в комнату и увидела своего мужа мертвым — был пробит длинным ножом.
Не заплакала, только сказала:
— Многих людей мучил и не боялся. И бык, когда его хозяин бьет, может так прижать ртом, что и душу отдашь. За все обиды является месть.
Так Николай стал разбойником-мстителем. А за ним последовали многие, кто думал так, как он.
Вдова Челецка за недолгое время снова вышла замуж. Получила себе в мужья польского пана Чвирицького. Это был весьма суровый, но осторожный человек. В одиночестве никогда не оставался с простолюдином. Когда выходил из двора, сопровождала его целая сотня воинов. Крестьянин, который шел случайно дорогой, должен уже поодаль поднимать обе руки и держать их над головой. А господин иногда шел так надменно-медленно, что крестьян уже и руки болели, а опустить их не могли — сразу бы воины казнили нагайками до крови.
Раз весной выбрался господин Чвирицький охотиться. Не только на зверей, но и на людей. На сбежавших из его села и поддреживавших Николая.
А разбойники были как раз на охоте в лесу. С ними был и Иван. Дома остался один только Николай.
Пришел господин с двумястами воинами и начал окружать дом. Николай спал и ничего не заметил. Разбудила его Мария.
Вскочил Николай на ноги, схватил ружье и начал стрелять. Воины спрятались за дом и несмотря на стены крались ко входу.
Пятнадцать воинов застрелил Николай, но другие окружили таки его и связали.
Стрельбу возле дома услышали разбойники в лесу и немедленно вернулись. Но ни Николаю, ни Марии помочь не успели — оба были пойманы.
Разбойники разделились на две части. Первые перекрыли дорогу там, где с одной стороны была отвесная скала, а с другой — Теребля. Вторые преследовали воинов по пятам.
Разъяренные солдаты потянули пленных к высокому дереву и повесили, еще и выстрелами из винтовок расстреляли. А мертвые тела сбросили в водоворот Теребли.
Поиздевались воины над своими жертвами, а разбойники тем временем окружили господина, который отстал. Пришлось им сдаться и принять все их требования. Все разбойники на том успокоились, только Иван хмурил лоб и не скрывал ярости.
Отпустили разбойники господина с пятью солдатами и разрешили идти домой. Другие воины, оставшиеся в живых, покидалися в водоворот горной Теребли.
Но господин, как только вернулся, собрал пять тысяч солдат, а все войско жило на содержании сельского населения. И отовсюду посыпались проклятия.
Когда поймали воины разбойника — страшной карой его наказывали.
Раз в новогоднюю ночь разбойникам удалось проникнуть в барский двор. Замок зажгли, а в нем сгорели и господин, и все, кто был с ним. С тех пор на пепелище было слышать нарекания душ людей, погибших из-за господина.
Как погиб господин, разбойники стали спокойными пастухами. Пасли и доили овец. Но со временем пришли на то место пастухи богатого графа из Польши, и бывшие разбойники должны были отойти на другие пастбища.
В ночь на Иванов день то место, где стоял дворец, заломилось. Все пастухи и их овцы погибли. Из глубины земли ударила вода и создала здесь озеро — морской глаз, названное Синевирским озером.
Только место, где стоял крест, вода не залила. Там остался островок.
Через две недели выплыли из озера пастырская палка и посуда, которой мерили молоко. Это были последние следы тех людей, которые здесь проживали. Проклятое место так и запустело. Вокруг выросли дремучие леса.
Люди с окраины рассказывают, что в ночь на Иван-день здесь слышать страшный крик и шум, будто мир пропадает. То голоса разбойников, которые сожгли дворец, и погибших во дворце людей.
Кто на крещение напьется воды из озера, тот поймет язык, на котором говорят между собой зверьки. А когда в озере в тот день искупаться, станет понятной речь птиц. Если же к воде бросить кусок хлеба, поймать его на глубине локтя и съесть, то можно будет понять язык всех растений.
Отзывы о нас